Доклад И. Н. Сомовой во время годовой памятной поездки на греческий остров Лемнос, посвящен памяти её предков: О.А. Шафгаузен-Шёнберг-Эк-Шауфус, ур. Лёвшиной (1834 — 1920), А.В. Голенищевой-Кутузовой (1853 — 1920), А.Г. Граббе, ур. Демидовой (1880 — 1920), М.П. Граббе (1901 — 1920), Е.Д. Граббе (1906 — 1920), В.Д. Граббе (1913 — 1920), М.С. Лёвшину (1916 — 1920) и А.Д. Лёвшину (1917 — 1920).

В паспорте моей прабабушки [[Наталья Александровна Лёвшина, ур. Гр. Голенищева-Кутузова (1883 — 1963). Фрейлина Императрицы Марии Федоровны.]] стоит виза, выданная Британской Военной Миссией 17 марта 1920 г. Виза гласит: «Только для транзита. Недействительна для пребывания в Константинополе». Этот отказ обрек мою прабабушку, как и всех беженцев-изгнанников покинувших Новороссийск на судне Браунфелзь [[Корабль, который германская армия передала союзникам после Первой мировой войны. Использован англичанам для перевозки груза, Браунфелзь не был приспособлен для транспорта людей. Один из последних кораблей, покидающих Новороссийск, он был заполнен до отказа; по некоторым сведениям на нем находились более 1 500 беженцев.]], на суровое испытание лемносского сидения.

На Браунфелзь было более 30 членов семьи Голенищевых-Кутузовых, Граббе и Левшиных — старики, больные, женщины и дети — вместе с верной прислугой, нянями и гувернантками. Их военно-способные отцы, братья, мужья и сыновья остались воевать в Крыму. Еще до Новороссийска, в Пятигорске, на станции Кавказской, семья похоронила одну тетю старушку. На Лемносе за всего лишь шесть месяцев они похоронят шесть человек. Покинув Лемнос, в Константинополе они похоронят еще одного ребенка.

В семье сохранилась память о пережитом на Лемносе в различных воспоминаниях, записках и рассказах. Этот бесценный материал позволяет нам взглянуть на внутренний мир наших предков и проследить четкий лейтмотив Веры и Верности.

Наши предки получили воспитание в лучших благородных традициях: не показная, а внутренняя религиозность, преданность семье, Отечеству и монархии. В тяжелых испытаниях, выпавших на их долю, наши предки уповали на Бога, обретая прибежище и утешение. Их вера утверждалась. Их преданность России осталась непоколебимой.

Вчера мы служили панихиду у могилы графини Аглаиды (Аглаи) Васильевны Голенищевой-Кутузовой, фрейлины двух последних Императриц. Никогда не выходившая замужем, Аглая Васильевна посвятила свою жизнь благотворительности и служению Императорскому дому. В 1888 году, вместе с сестрой Марией, она получила травмы во время покушения на царский поезд в Борках. Существуют благодарственные письма, свидетельствующие о её попечительстве школ и училищ и об уважении к ней духовенства. Есть также и письма Императрицы Марии Федоровны и её дочерей, в которых часто упоминается «милая Аглаэ».

Аглая Васильевна стала хворать во время бегства из Кисловодска в Новороссийск. В жуткой обстановке грязного и переполненного людьми судна Браунфелзь, она окончательно слегла. Её кончину так описала племянница [[Гр. Марина Александровна Граббе, ур. гр. Голенищева-Кутузова (1880 — 1951). Фрейлина Императрицы Марии Федоровны.]] :

15 марта вечером Тетя стала метаться, хватать Мама [[Гр. Вера Сергеевна Голенищева-Кутузова, ур. кн. Оболенская-Нелединская-Мелецкая (1846 — 1934).]]
за руку, звать её, говорить, что ей тяжело, потом она спокойно заснула, а с утра вдруг громко стала молиться: «Живый в помощи Вышняго…» С этого времени она (…) все время молилась вслух и крестилась. Видя, что конец близок, и боясь напугать детей, мы выхлопотали разрешение перевести ее в трюм, устроенный для больных сыпнотифозных, ужасно сырое место, где лежало 2-3 детей. Мама к этому времени настолько была больна, что мало понимала. Когда Тётю перенесли в пустой трюм, Мама повели под руки за ней и уложили на носилки, которые поставили рядом с Тётей (…) То Наташа [[ Наталья Александровна Лёвшина]]
, то я сидели около Тёти. Мама спала всё время и неспособна была двинуться. Тётя продолжала молиться, мы просили греческого священника, но просьба наша не была исполнена. К счастью, Тетя причащалась перед отъездом из Кисловодска и в дороге. В ночь 16-го на 17-го марта Тетя тихо скончалась — худая, красивая, черты такие правильные и выражение спокойное.

Отходную молитву над умирающей Аглаи Васильевной читала её 14-летняя внучатая племянница Елена Дмитриевна Граббе (1906 — 1920).

Если при жизни англичане [[ Заботу о размещении беженцев на Лемносе взяли англичане.]] не особенно старались ей облегчить условия, то узнав, что Аглая Васильевна была статс-дамой и знакома с британской королевской семьей, они устроили похороны с полными почестями, с русским флагом и почетным караулом. В порядке особенного исключения англичане разрешили десять членам семьи спуститься на берег, чтобы присутствовать на похоронах. Однако только пять родственников были в силах провожать «Тётю Гля» в последний путь. Другие или болели или ухаживали за больными.

Из воспоминаний Надежды Дмитриевной Шидловской, ур. Лёвшиной (1904 — 2000):

Во время поездки развилась эпидемия инфекционного заболевания: скарлатина, корь … Я заболела первой в нашем трюме (…) и сразу же солдаты пришли, чтобы забрать меня на остров на самую отдаленную больницу. Мама не пускала меня от себя. В конце концов, солдаты сказали, что она может следовать за мной на остров, при условии, что станет прачкой. Мама согласилась немедленно. Прибыв на остров, она должна была стирать грязную одежду, оставленную заключенными.[[Во время Первой мировой войны англичане держали турецких пленных на Лемносе.]] Она не имела права входить в больницу. Они посадили меня в хижину, где стены не доходили к потолку. Это было в марте месяце, холодно и дождливо.

Наталья Александровна вскоре сменила должность прачки на сестру милосердия, работая сорок восемь часов без смены. Родственники и знакомые, чьих больных детей отправляли в больницу, успокаивали тем, что скоро поедут к Наташе Лёвшиной. Сами они должны были утешиться тем, что добрая Наталья Александровна рядом и, в трагических случаях, могла омыть тельца их усопших детей перед погребением. Все шестеро детей Натальи Александровны были госпитализированы. Её младший сын Алексей, трех с половиной лет, не выжил. Другие сестры сменили Наталью Александровну, чтобы позволить ей провести последние часы с умирающим ребенком. К своему дежурству она вернулась почти сразу. Алексея похоронили на кладбище для беженцев в Калоераки, где неделю заранее хоронили его четырехлетнего двоюродного брата Михаила Сергеевича Лёвшина (1916 — 1920).[[На кладбище в Калоераки покоятся не менее 62 ребёнка, умершие за каких-нибудь два месяца. ]]

Беженцы встретили Пасху на борту Браунфелзь, все еще стоявшем на карантине в бухте Мудрос. Английский капитан другого корабля стоявшего в бухте так описал Пасхальную службу:

Была очень тёмная ночь, ни облака на небе, чтобы закрыть яркий блеск звёзд. Казалось, что наш маленький корабль бросил якорь в необитаемом мире. Глубокая тишина царствовала над холмами, возвышающимися вокруг нас. Неподвижное мистическое спокойствие ночи углубляло взволнованную атмосферу службы на палубе (…) Молящиеся пели с большим воодушевлением и подъёмом. Они выливали всю свою душу Богу (…) Глубоко тронутые, многие горько плакали, а другим становилось дурно, и их поддерживали близстоящие. Более душе захватывающую сцену нельзя было представить!
Во время этой службы они цеплялись за свою последнюю и единственную надежду – в Воскресшего Христа. Я не понял, что служба закончилась, пока не услышал возглас «Христос Воскресе». Радость была видна на лице каждого, отвечавшего «Воистину Воскресе». Люди сейчас радовались и веселились. Казалось, будто перед ними было видение будущей России, воссоединённой через страдания и вставшей на своё справедливое место среди народов. [[ Cameron, E, Goodbye Russia: The Adventures of H.M. Transport Rio Negro, London, 1934]]

Михаил Павлович Граббе (1901 — 1920) [[Поэт. Сын полковника — кавалергарда, шталмейстера императорского двора, участника Всероссийского церковного собора 1917 – 1918 гг., гр. Павла Михайловича Граббе (1875 – 1943) и гр. Анастасии Георгиевны, ур. Демидовой (1880 — 1920).]] также связывал возрождение России с пасхальной радостью, этими самыми для христианина важными словами:

Когда, среди жестокости страдая,
Мы вспомним всемогущество небес
И на «Христос Воскрес» враги рыдая
Ответят нам: «Воистину Воскрес!»

3 апреля беженцев наконец высадили на остров. К тому времени, Вера Сергеевна Голенищева-Кутузова [[ Золовка Аглаи Васильевны Голенищевой-Кутузовой. Мать Марины Александровной Граббе и Натальи Александровной Лёвшиной.]] уже стала на ноги и без ропота разделяла дежурство беженцев; ходила за водой, стирала белье в море. Сохранился рассказ о том, как однажды английский офицер, увидев Веру Сергеевну, сидящую на сырой земле, предложил принести ей стул. Вера Сергеевна отказалась, сказав, что не видит никакой причины сидеть на стуле, когда у других стульев нет. Ей тогда было 73 года.

Старшая дочь Веры Сергеевны, Марина Александровна Граббе, подробно описала исход и лемносскую эпопею в письме более пятидесяти листов. Помимо этого письма, в семье сохранились тетради, в которых Марина Александровна переписывала молитвы, проповеди, житья святых, келейные правила Преподобного Серафима Саровского и христианскую поэзию, как например «Душа моя восстань!» гр. П.И. Капниста. Записки Марины Граббе часто касаются пророчеств о будущем России и темы покаяния и обращения к Богу, только после чего Господь спасет Россию. Например:

1922 г. 10 июня Воскресенье (…)
В день Иова Многострадальнаго (…) в день рождение нашего Государя, (старцу) было видение: Святая Троица, явившись ему, сказала, что впереди ждёт всех много светлого, радостного, но что все должны «веровать».

Марина Александровна похоронила двух дочерей: Елену на Лемносе и Веру в Константинополе. Обе скончались благочестиво. Перед смертью Елена, несколько раз в день, думая, что она умирает, клала икону на грудь, складывала крестом руки и ждала смерти, молясь. Ей было 14 лет. Среди её вещей была найдена следующая молитва:

Спаси, Господи, Государя нашего Императора Николая Александровича, уменьши страдания его, поддержи его и соблюди от врагов его. Дай ему, Господи, силу побороть врагов своих и, если будет на то воля Твоя, просвети его на мудрое царствие. Спаси, Господи, Цесаревича Алексея, укрепи его телом и духом, помоги ему перенести испытания, которые Ты послал ему. Укрепи его в вере Православной, в милосердии и добродетели и, если суждено, Господи, престол отца, умудри его и способствуй ему. Аминь.

Шести летная Вера так молилась в слух:

Господи, помилуй Папа, Мама, Марусю, Ольгу, Соню, Елену, Анну, Вереньку, Бабеньку-Бабусю, няню и всех людей. Богородица Дева, радуйся… Ангелю-Хранителю, спаси и сохрани младенца Веру. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв Пречистыя Твоей Матери и всех святых помилуй нас.

Не менее достойно скончался на Лемносе их двоюродный брат, поэт и учредитель Собрания Молодежных Монархистов, Михаил Павлович Граббе, и его мать, Анастасия Георгиевна, духовное чадо Святого Иоанна Кронштадтского. Они также похоронены на русском кладбище в Калоераки.

Находясь между жизни и смертью, ни все могли присутствовать на похоронах своих родных. Так, чтобы позволить Павлу Михайловичу Граббе проститься с женой Анастасии Георгиевной, ее гроб пронесли мимо его палатки, а сам он едва выполз к выходу. Павел Михайлович впоследствии вернётся в Русскую Армию барона Врангеля в Севастополе, а затем эвакуируется в Сербию. Его оставшиеся в живых дети, которые тоже прошли через Лемнос, внесут огромный вклад в жизнь Русской Православной Церкви Заграницей: сын Юрий — будущий Епископ Григорий, секретарь Архиерейского Синода, дочь Нина — будущая мать Магдалина, игуменья Лесненского Монастыря во Франции.

Покаяние дабы Господь помиловал Россию, является постоянной темой в стихотворениях Михаила Граббе:

“За Россию, за страну родную
Мы идем безстрашно умирать
И в минуту смерти роковую
Лишь одну мольбу, мольбу святую
Наш язык умеет повторять:

«О Господь, средь мрака и страдании
Я кончаю жизнь свою в бою
Дай народу чувство покаяния
Пробуди в нем упования
И помилуй Родину мою”.

Лишенные России, наши предки лишились и высокого положения, и прежнего образа жизни. Но сберегли для потомства пример достоинство, любви к России и еще наиболее ценное сокровище — веру Православную.

Потомки лемносских сидельцев семьи Голенищевых-Кутузовых, Граббе и Левшиных сегодня проживают во Франции, Марокко, США, Канаде, Австралии, Коста-Рике, Китае, Казахстане и снова в России. Нас более двухсот пятьдесяти человек. На Лемносе сегодня собрались шесть потомков уже пятого и шестого поколения.

От лица нашей семейной делегации позвольте выразить глубокое почтение и признательность дорогому Леониду Петровичу Решетникову и всем членам Фонда «Наследие» за их преданность памяти всем русским лемноссцам. Благодаря вашим стараниям, мы надеемся, что пример и завещание наших предков постепенно обретет место в сердцах людей сегодняшней России.

Вечная память.

И.Н. Сомова
Лемнос, 24 сентября 2016 г.